Подробности о воздушной обороне Москвы в годы Великой Отечественной стало возможным узнать в несколько кликов мышкой.
В 82-ю годовщину начала налетов вражеской авиации на Москву на сайте Государственного музея обороны Москвы открылся портал, на котором размещена интерактивная карта с информацией о местах падения бомб, оценка разрушений, материальных и человеческих потерь. На портале собраны многочисленные документы из разных архивов и исторические материалы советской и немецкой сторон, а также личные истории свидетелей бомбардировок и участников противовоздушной обороны.
Первый налет люфтваффе на Москву и его отражение
После первых успехов на фронте, многих гитлеровских генералов охватила эйфория. План масштабной бомбардировки Москвы обсуждался в штабах люфтваффе с начала июля; многие командиры и командующие негативно относились к этой идее, поскольку немецкие войска нуждались в постоянной поддержке с воздуха, и они противились отвлечению значительных сил от этой задачи. Однако после того, как 19 июля Гитлер подписал директиву №33 «Дальнейшее ведение войны на Востоке», где была такая формулировка: «Необходимо по возможности быстрее начать силами 2-го воздушного флота, временно усиленного бомбардировочной авиацией с Запада, воздушные налеты на Москву, которые должны стать «возмездием на налеты русской авиации на Бухарест и Хельсинки»», стало ясно – этот вопрос решен, причем подготовка атаки началась ускоренными темпами.
С началом войны Москва начала готовиться к бомбёжкам. По городскому радио объявили, что вводится режим светомаскировки. Отныне окна в тёмное время суток нужно было или зашторивать не пропускавшими свет плотными шторами, или вообще не зажигать свет.
В Москве жило немало советских военных и специалистов, а также семьи испанских коммунистов-республиканцев, которые пережили бомбёжки Мадрида и других испанских городов и знали, как к ним нужно готовиться. Именно они первыми начали рыть в московских дворах, парках и скверах так называемые «щели» — узкие окопы, в которых пережидали бомбёжку.
Домоуправления и жилищные конторы начали приводить в рабочее состояние бомбоубежища – завозить туда матрацы, одеяла, постельное бельё, ремонтировать освещение и вентиляцию. Москва готовилась к пожарам. Было известно, что при бомбардировках городов немцы в первую очередь засыпают их зажигательными бомбами. В столице многократно увеличили количество пожарных расчётов и машин.
function RA4839830() {
window.yaContextCb.push(()=>{
Ya.Context.AdvManager.render({
renderTo: ‘yandex_rtb_R-A-48398-30’,
blockId: ‘R-A-48398-30’
})
})
}
document.addEventListener(«DOMContentLoaded», function(){
setTimeout(RA4839830, 2000);
});
По всему городу провели маскировочные работы. Золотые купола московских церквей закрасили блеклой грунтовой краской. Приметный ориентир – излучину Москвы-реки – забили баржами и плотами с построенными на них домиками, покрыли их маскировочными сетями.
Впоследствии оказалось, что все мероприятия по маскировке города тщетны. Закрыть всю реку не получилось, и она предательски блестела в лунном свете, служа отличным ориентиром.
Вечером 21 июля по указанию начальника Генерального штаба генерала армии Г.К. Жукова в одном из неприметных особнячков в центре города состоялась оперативная игра на карте. И.В. Сталин предложил командирам ПВО столицы продемонстрировать, как они будут отражать массированный дневной налет авиации противника на Москву. «Игра длилась часа полтора, – вспоминал присутствовавший командир 1-го корпуса ПВО генерал-майор Д.А. Журавлев. – Пока мы “воевали”, Сталин медленно прохаживался по комнате, наблюдая за тем, как складывается обстановка на наших картах. Когда программа игры была исчерпана, Верховный командующий ограничился лишь несколькими замечаниями. Коротко подвел итоги начальник Генштаба Г.К. Жуков. Из его слов было ясно, что в основном мы со своей задачей справились».
А всего через несколько часов в 21:50 оператор радиолокатора РУС-1 «Редут» старший сержант Козин обнаружил на индикаторе большую яркую засветку. Она говорила о том, что на удалении от локатора в 110 километров к Москве приближается целая армада вражеских бомбардировщиков. Это было начало первого вражеского налёта на столицу.
В налете участвовало 195 двухмоторных бомбардировщиков, которые несли более 500 000 килограммов фугасных и зажигательных бомб. Для отражения врага советская сторона подняла в небо 178 истребителей, которые вели бой с противником в световых прожекторных полях Западного сектора. Но главным препятствием для немецких экипажей той ночью стал все же мощный огонь зенитных батарей; огневые завесы заставляли бомбардировщиков менять маршруты, искать уязвимые зоны в обороне и, в конечном итоге, многие поспешно и хаотично сбрасывали бомбы и на скорости выходили из зоны обстрела. По вражеским самолетам было выпущено 16 тыс. снарядов среднего калибра и 13 тыс. малого.
Первый налет напоминал таранный удар, многие немецкие самолеты шли на малой высоте и даже бомбили с пикирования, но основных целей – максимально разрушить город, вызвать масштабную панику, деморализовать население, противник не добился. Многие наши воины впервые вступили в бой. Не всегда умелые, но самоотверженные действия летчиков, зенитчиков, других бойцов и командиров войск ПВО сорвали планы врага. Согласно сводке Советского Информбюро, в ночь на 22 июля было сбито 22 немецких бомбардировщика, противник признал потерю 6 – 7 самолетов. В условиях темной ночи, подобные результаты можно считать успехом.
На утро Верховный командующий в приказе № 0241 объявил благодарность всем, кто участвовал в отражении налета на Москву. Это был первый приказ И.В. Сталина о поощрении с начала войны. Вслед за этим, по представлению генерала М.С. Громадина, 81 защитник неба столицы был отмечен правительственными наградами, а пятеро стали кавалерами орденов Ленина: зенитчики И.В. Клец и А.Е. Турукало, летчики К.Н. Титенков, С.С. Гошко и посмертно П.А. Мазепин.
На город было сброшено 123 фугасных и почти 5000 зажигательных бомб. Конечно, разрушения имелись. В городе возникло 1166 очагов возгораний, включая 36 на военных объектах, однако в 9 ч утра 22-го июля все их удалось локализовать. Несколько бомб упало на территории Кремля. Чуть не погиб Георгиевский зал Большого кремлёвского дворца, фугасная бомба весом в 250 килограммов пробила крышу здания и потолочное перекрытие, но развалилась на части не взорвавшись. Пятнадцать домов сгорели или были полностью разрушены, а серьезно пострадали до 200 гражданских зданий вместе с 7 предприятиями (серьезно пострадал, например, авиазавод № 22 в Филях) и 13 объектами коммунального хозяйства (имелись попадания в водопровод, электросеть, 4 моста). В ту ночь пострадали 512 человека из которых 76 погибли.
Безусловно, не таких скромных результатов ожидал Гитлер и его приближенные. В целом, противник недооценил силы нашей ПВО, стойкость воинов, выучку многих и многих. «Легкой прогулки в московском небе», на что рассчитывали германские экипажи и их командиры, у них не получилось. Во всяком случае, таких пожаров, которые по несколько суток бушевали в Лондоне осенью 1940 г., в Москве не было. После этого враг «не успокоился»,тактика изменилась, налеты продолжились. Но столь массированных, как в ночь на 22 июля, больше не было. А с середины августа неприятель посылал в налеты на Москву по 5 – 8 бомбардировщиков, стремясь держать население и ПВО в напряжении.
Дмитрий Хазанов
