Когда меня спрашивают, где я провожу летний отпуск, отвечаю: в Крыму. И далее слышу стандартный пассаж на тему плохого сервиса. Затем уточняю, что езжу волонтёром в археологическую экспедицию: копаю по 6 часов на жаре, сплю в палатке и ем тушёнку. После этого люди или вежливо прощаются, или просят рассказать поподробнее.
Я не историк и не археолог. Впервые в экспедиции оказалась в 2009 году: наш университет организовывал практику для студентов-историков, а я — студент кафедры рекламы — прибилась абсолютно случайно. Вот так я впервые в жизни попала в Крым, в Донузлавскую археологическую экспедицию «Городище Кульчук». Впервые в жизни уехала из дома в абсолютно дикие условия. И впервые в жизни поняла, что нашла место, куда буду возвращаться.
Да, археологическая экспедиция — это весьма экстремальный отдых. Но также уникальный опыт, который позволяет кардинально сменить систему отсчёта, побыть наедине с собой и перезагрузиться. Плюс, как правило, ты возвращаешься с загаром, новыми друзьями и забавными историями, в которые точно не попал бы в «обычном мире».
Пепельный холм и сувениры из керамики
Наша экспедиция находится на живописном обрыве: с одной стороны — море, с другой — степь. В двух шагах — дикие пляжи. Море постоянно рядом: ты просыпаешься и засыпаешь под шум волн. Каждый вечер мы смотрим «Закат ТВ», а ночью залипаем на Млечный путь.
Копаем мы греческую усадьбу под рабочим названием Кульчук — с тюркского «пепельный холм». Примерная датировка — IV век до н. э. Никто не знает, как называлось это место в реальности. Каждый год мы надеемся найти табличку с посланием вроде: «Нас тут 600 человек, 15 коз и 2 котика. А город наш называется …» Но вместо этого находим очередное нечто, наталкивающее на новые размышления и гипотезы.
Экспедиция не возникает сама по себе. Для того, чтобы она состоялась, необходим так называемый открытый лист — «лицензия» на раскопки. Он выдаётся Министерством культуры на конкретного человека (руководителя экспедиции) и конкретные раскопки. Его нужно получать перед каждым сезоном. Наши раскопки проходят в июле-августе. Связано это с тем, что основные «трудовые» кадры — это студенты-практиканты, и нужно дождаться, пока у них пройдут экзамены. Плюс погода в это время наиболее комфортная и недождливая.
Открытый лист означает, что раскопки носят исследовательский характер. В 90-е годы в Крыму похозяйничали «чёрные копатели» — люди, которые ходили с металлоискателями и выкапывали всё, что звенит. На местных сайтах объявлений до сих пор продаются редкие монеты, место которым в музее.
Открытый лист также означает, что мы копаем «не для себя»: поэтому все находки фиксируем (фотографируем или зарисовываем) и передаём в ближайший краеведческий музей в посёлке Черноморское. Так что увезти с собой найденный череп не получится. Зато у нас есть залежи ненужной керамики, осколки которой мы используем как сувениры.
Равноправие на раскопках
Под крики дежурных «Кульчук, подъём!» лагерь просыпается в 6 утра. Далее мы завтракаем, а в 7 часов под крик «На раскоп!» выходим работать. Копаем до 13:00, с перерывом каждый час. Если кто-то чувствует себя неважно, на работу не выходит: или отлёживается, или помогает дежурным.
На раскопе есть три типа работы: зачищать, копать или обрабатывать находки.
При зачистке вы берёте кисточки, совочки и начинаете очищать уже раскопанные помещения от травы, пыли и лишней земли. Как правило, зачистку проводят перед фиксацией (фотографированием участка) или когда нужно понять, что же такое мы раскопали. Зачистка — это весьма медитативный процесс. Сидишь себе, машешь кисточкой и разговариваешь с сидящим рядом человеком. Или — после нескольких часов работы на жаре — с воображаемым другом.
Второй вариант работы — это копать. В этом случае вы или разбиваете новый квадрат (копаете с нуля), или работаете на уже раскопанном квадрате (расширяетесь или углубляетесь). Новые квадраты иногда разбивают на основе геомагнитных исследований: по полю ходит человек с рюкзачком и чем-то вроде металлоискателя. Этот прибор фиксирует колебания, вызванные всевозможными материалами (например, золой) из-за их различных магнитных свойств. На основе этих данных создаётся своеобразная подземная карта с перспективными участками. Копаем мы послойно, штыковыми лопатами. Выкопанную землю тачками и носилками отправляем на отвал — самую высокую точку лагеря.
Однажды мы весь день копали новый участок, который оказался не таким уж новым: на глубине метра мы нашли старую пачку «Мальборо». Она могла остаться или от «чёрных копателей», или от другой экспедиции. Подобными современными артефактами исследователи отмечают уже раскопанные участки. Иногда закапывают бутылку с запиской, на которой указывают год проводимых раскопок и информацию об экспедиции. А мы ещё удивлялись, чего это земля такая податливая и копать на удивление легко…
Раньше копали мальчики, а зачищали девочки. Но равноправие восторжествовало: сейчас копать и зачищать может любой. Естественно, ребята всё равно помогают с тяжёлыми вёдрами или камнями. Вообще, помогать друг другу — одно из золотых правил жизни в экспедиции.
Находки из каждого квадрата складываются в отдельную ёмкость, далее их моют и чистят от пыли. Интересные и важные артефакты (фрагменты керамики с надписями, украшения или бусины, предметы быта) зарисовывают, а остальное выбрасывают на керамический отвал недалеко от лагеря. Для обработки находок мы ставим специальную палатку — «керамичку».
«Что? Где? Когда?» и вечер при свечах
После окончания раскопок все идут в море — смыть с себя пыль. Затем начинается свободное время (естественно, с перерывами на обед и ужин).
После 14:00 жизнь в лагере перемещается под тент. Там стоят обеденные столы и лавки, там же мы спасаемся от крымской жары. В свободное время можно делать что угодно: купаться, читать, спать, общаться, помогать по лагерю, играть во всякие мафии-шарады-крокодилы или пойти в ближайшую деревню за мороженым (3 км по степи).
Каждый сезон мы устраиваем конкурс «Мистер и Мисс Кульчук», а в середине августа отмечаем День археолога. Иногда проводим турниры по «Что? Где? Когда?». Смотрится это очень эпично: вместо фраков и вечерних платьев на нас купальники и пыльные шорты, а вместо гонга — подвешенный таз, в который бьют половником.
После заката приходит время вечерних посиделок при свечах. Нет, мы не романтики, просто у нас нет электричества. У каждого есть карманный фонарик, с которым можно передвигаться по лагерю в ночное время.
В 23:00 в лагере отбой. Это значит, что те, кто хочет, идут спать. А кто не хочет, перемещаются на пляж, чтобы не мешать остальным. Особенно чётко мы соблюдаем это правило, если в лагере есть дети. Ложиться спать можно в любое время и в любом месте. Иногда в палатках очень душно, поэтому мы кучкуемся и ночуем в спальниках на пляже. Но важно помнить: в каком бы месте и состоянии ты ни уснул, на следующий день в 7 утра нужно быть на раскопе.
Пирующий Геракл и скелеты
Исследования городища Кульчук ведутся больше 100 лет, а силами нашей экспедиции — с 2006 года. По скромным подсчётам копать там ещё лет 200, не меньше.
Самая топовая находка нашей экспедиции — горельеф с пирующим Гераклом (находится в краеведческом музее Черноморского). Эта находка не только интересно выглядит (известняковая плита с фигурой лежащего человека), но и много сообщает о самом городище: получается, что жившие в нём люди чтили культ Геракла. В 2017 году мы нашли алтарь — плоский камень, о специфике которого до сих пор размышляют.
Каждый день мы находим кости животных и черепки керамики: красной греческой и чёрной скифской.
Среди керамики ценными находками считаются фрагменты «профильных частей» (донышко, горлышко, ручка) или фрагменты с клеймами (надписями или символами). Форма «профильных частей» помогает датировать находку, а клейма — определить период ещё точнее. С помощью керамики можно больше узнать о торговых отношениях поселения: откуда привезли тот или иной сосуд.
Находили и человеческие скелеты. Один из них нашла я: вышла на раскоп, воткнула лопату, поддела что-то — и на меня буквально выпрыгнул череп. Говорят, что мой крик было слышно даже на пляже.
Мы не верим в проклятье Тутанхамона, но всё же весьма бережно относимся к найденным людям: расчищаем их, классифицируем (определяем возраст человека и пол), фотографируем, затем аккуратно по косточкам кладём в мешок и отправляем на экспертизу.
Мы также находим и различные элементы архитектуры: лестницы, арки, подземные ходы и башни. В 2009 году нашли шестиметровый подземный ход. Стены внутри были обмазаны глиной, на которой сохранились отпечатки пальцев.
Бытовой вопрос
Мы живём в палатках. Спим в спальниках. Из других сооружений в лагере есть тент, под которым стоят столы для обеда и общих посиделок, огромная палатка, в которой что-то вроде склада и лазарета, и «керамичка» — палатка с находками. Естественно, есть туалеты типа сортир и кухня. Мы готовим на газе, потому что костры в степи жечь запрещено.
Каждый день назначаются дежурные, которые не копают, а готовят еду и занимаются лагерем. Еда — макароны, крупы, тушёнка, рыбные консервы, супы, рагу, овощи, фрукты и арбузы. На завтрак — каши, чай, кофе, пирожки и свежие молочные продукты из деревни. Едим из походной посуды, общей для всего лагеря. Для вегетарианцев всегда есть отдельная кастрюлька, в которую не добавляют тушёнку. Посуду моем в море, затем ополаскиваем в марганцовке и пресной воде. Воду нам привозят питьевую, для готовки и техническую. Мыться можно в море, а ополаскиваться как раз технической водой.
Большинство правил, которые регламентируют экспедиционную жизнь, продиктованы опытом и соображениями безопасности. Всем вновь прибывшим мы проводим подробный инструктаж. Например, рассказываем, что в палатке лучше не курить: она сгорает за 20 секунд, капая на вас расплавленной пластмассой.
Самые распространённые проблемы со здоровьем — это перегревы и отравления. Но их легко можно избежать, если соблюдать правила безопасности (не выходить на раскоп без головного убора) и гигиены (тщательно мыть руки, фрукты-овощи и посуду). В экспедиции всегда есть аптечка, машина и связь с внешним миром. Если человеку нужно отлежаться, его отправляют в деревню. Если приключилось что-то серьёзное, то в Черноморском есть больница.
Случаются и природные форс-мажоры. В 2011 году ночью началась жуткая гроза: молнии были такие, что побережье освещало на пару десятков километров! Повалило часть палаток, уронило тент. Весь следующий день мы сушили макароны и искали унесённые вещи. Иногда в лагерь приходит горячий и сильный степной ветер. Самое забавное его свойство — это выдувать суп из ложки в лицо товарищу, поэтому в такие дни обеды проходят особенно весело.
Информационный детокс
Как я уже говорила, электричества у нас нет. Телефоны и фотоаппараты мы ходим заряжать в деревню (напоминаю, 3 километра по степи) или отдаём на зарядку местным жителям, которые помогают нашему лагерю. Иногда кто-то привозит солнечные батареи, которыми пользуется весь лагерь.
Вообще, чувство собственности в экспедиции как-то притупляется. К середине сезона под тентом образуется гора вещей, которыми пользуются все: книги, зубная паста, крем от солнца и прочее.
Когда я приехала в первый раз, в лагере еле-еле ловили телефоны. Сейчас есть даже LTE. Пару лет назад мы шутили, что однажды будем твитить друг другу на раскопе, а сейчас вполне можем это делать. Но всё же люди хотят как-то отключиться и устроить информационный детокс: некоторые берут с собой старые кнопочные телефоны.
Как попасть в экспедицию
Почти все экспедиции рады волонтёрам. Чаще всего даже не нужно иметь специального образования (у нас, например, копают физики, программисты, журналисты и другие странные люди). Любые ограничения диктуются здравым смыслом: дети до 18 лет — только со взрослыми; не рекомендуют ехать тем, у кого серьёзные проблемы со здоровьем.
Однако в экспедицию лучше не приезжать с радостным криком «Сюрприз!» Во-первых, потому что продовольствие закупается исходя из примерного числа участников. Во-вторых, добраться до многих экспедиций весьма проблематично, и лучше предупредить о своём визите, чтобы вам помогли сориентироваться.
Мне кажется, что для первого знакомства с экспедиционным бытом достаточно недели. В первый приезд важно просто понять, ваше это или нет. Кстати, получилось так, что моя первая экспедиция длилась аж четыре недели: тогда я настолько одичала, что забыла, как пользоваться краном с водой.
У каждого свои причины приезжать в экспедицию каждый год. Мне нравится отключаться от привычной жизни, полностью меняя поле деятельности. Конечно, мне очень повезло в своё время: я попала в классное место и к классным людям.
А ещё экспедиция — это единый организм и специфический тимбилдинг. Возникает нереальное чувство единения, когда вы вместе копаете, моете посуду или ловите улетающую с обрыва палатку.
